Четыре дня и несколько часов на Париж, это не просто мало, это убивает. Первые пару дней особенно не_здесь.
Париж женский искрит, дразнится, играет и плещется через край. Маленький рай, экскурсия для грешников.
Вот просто прекрасно.
Юг Франции проникает под кожу и оседает в подкорке запахами агрессивно красной клубники, желтыми ананасами, текущими по рукам персиками, белозубыми арабами, узкими улочками. Сознание мутнеет, меняет цвет и форму.
Раскинув руки можно дотронуться до соседних домов. Метр тридцать, метр пятьдесят.
В семь шагов переходятся дороги, парой поворотов меняется пейзаж, указательные лампочки гаснут, радары молчат.
Французские балкончики - это дзен; два-писят за бутылку отличнейшего вина -рождает новое мироощущение, возвращаюсь больной и неизменно пьяной.
Божуу!!- тянут в прохладных супермаркетах.
Божуу.
Вываливаюсь из-под дырявых черепичных крыш, маслом катаюсь под безоблачной полусферой, слизываю с пальцев купленное и растаявшее, литрами цежу через себя воду, помню, хочется ночи и каких-нибудь карнавалов.
Фарфоровые француженки кокетливо водят ключицами под тончайшей кожей.
Негры (темные!) глазами кофейной гущи смотрят временами в глаза. В нашей стране темных не больше, чем коричневых зерен в пакете риса. Я не привыкла, я дергаюсь и утыкаюсь куда-нибудь глазами. Потом я купила ярко-зеленое кольцо на ногу и утыкалась в него. Мне очень нравилось кольцо, здесь оно почти бесполезно.
Солнце облизывает плечи, греет макушку и даже меняет гормональный состав.
Можно не вытираться после душа и, если в номере никого нет и, если позволяет менталитет ходить голой при трех огромных зеркалах и двух распахнутых окнах, падать на огромную, наверное, трехспальную, спину кровати и собакой тереться о серое грубое покрывало. В комнате нет холодильника, нет часов и нет вообще ни одного прибора издающего повторяющиеся звуки и, если не в море, то уж в луже счастья точно.
Скривив позвоночник, смотрю французские рекламы, записываю марки, наименования, срисовываю лейблы. Через три дня, моя часть номера завалена исчерканными списками, растерзанными листами, корками и косточками.
Лиля, сгибаясь, падает замертво - я режу, перегрызаю ананас маникюрными ножничками. Потому что, растекаясь сырым яйцом, невозможно выйти, спуститься на целых восемь пролетов и объяснять липкими руками совсем не говорящим по-английски тулузцам. Невозможно.
- Мама, ма-ма!! - кричит выгоревший мальчик в трубку. - Я на самом верху Эйфелевой башни, ма-ма!!
- Я люблю тебя, - подсказывает через руку отец.
Мы попали в русскую туристическую группу. Ненавистно фыркали, оглядывая соотечественников. У меня оставалось меньше суток.
Мучительно выбирая между улитками и лапками, выбрала первых. Восхитительно!!
У меня нет истории, у меня в голове сплошные слайды.
Current music: Беспомощно